Ролей у Марины Нееловой много, хороших и разных, — в кино, в театре, на телевидении. И едва ли не в каждой столько творческой страсти, столько бьющей через край, заразительной, эмоциональной энергии, такой яростный напор артистизма!
Мир кино открылся для выпускницы Ленинградского института театра, музыки и кинематографии сначала своей декоративной, сказочно-фантастической стороной. В «Старой, старой сказке» и «Тени» она была принцессой — строптивой и сумасбродной. И в обоих фильмах ее героини испытывали одухотворяющую силу любви. Но уже тогда стало ясно, что для полного раскрытия дарования актрисы требуются не сказочные, а реальные, узнаваемо-житейские обстоятельства современности.
Помню ее угловатую пионерку-шестиклассницу в спектакле «Современника» «Четыре капли» по пьесе В. Розова. Актриса отвергла условность амплуа травести и показывала пример полного — внешнего и внутреннего — перевоплощения. Она отвечала за каждый жест, каждую деталь поведения своей героини. Она знала ее. А шекспировскую Виолу из «Двенадцатой ночи» играла холодновато и отстраненно, осторожно входя в далекий от нее мир ренессансной комедии. 
Дарование Нееловой очень конкретно. Актрису трудно представить в образах, построенных на символике или гротеске. Ее излюбленный стиль игры — психологически-бытовой, однако без уклона в острую характерность. Потому, быть может, она так полно выразила себя в кинематографе, а некоторые чисто экранные приемы для характеристики персонажей перенесла на сцену.
Соединение сформировавшейся у Нееловой внутренней темы и соответствующего ей жизненного материала произошло в картине «Монолог». Актриса играла здесь младшую представительницу семьи с прочно устоявшимися традициями. Профессор Сретенский в исполнении Михаила Глузского олицетворял как бы незыблемость этих традиций. Его дочь (Маргарита Терехова) безвольно плывя по течению в своей не очень-то задавшейся жизни, не устояла перед опасностью разменивания, растрачивания нравственных ценностей. Для общего смысла фильма было чрезвычайно важно, что же принесет с собой внучка, еще не сформировавшаяся как личность, но чутко резонирующая каждой звучащей вокруг нее эмоциональной ноте. Марина Неелова в этой роли воплощала своеобразный синтез земного и духовного, энергии и бездействия, несовершенства и красоты, жажды нового и почитания традиций. В этой заплаканной, обиженной, отвергнутой любимым девчонке было что-то пронзительно узнаваемое, свойственное большинству героинь актрисы начала семидесятых годов. Сквозь инфантильность и экзальтацию «гадкого утенка» прорывалась покоряющая сила вечной женственности, только лишь деформированной, но неизжитой? Не случайно некоторые зарубежные журналисты, отзываясь о «Монологе», показанном на фестивале в Канне, особо отличали героиню Нееловой. В одной из рецензий этот образ даже был назван самым неожиданным и сложным среди женских типов советского кино со времен Вероники из фильма «Летят журавли».
Творчество Нееловой достаточно самостоятельно и многообразно, оно, мне кажется, не связано с каким-то определенным художественным направлением или режиссерской манерой. Даже Илья Авербах — постановщик «Монолога» — не стал исключением. В его картине «Голос», где главная роль писалась «на Неелову», сыграла в результате другая исполнительница. До этого были, правда, «Фантазии Фарятьева», их совместная работа для телевидения, но именно в этом фильме, как мне представляется, намерения режиссера и актрисы разошлись. Игравшая в одноименном спектакле «Современника» «акселератку» Любу, Неелова с той же силой психологического проникновения воплощает на экране образ ее старшей сестры — Александры. Вместе с повзрослением героини предельно, почти болезненно обострилась драма ее душевной жизни. Неудовлетворенность, тоску по всепоглощающему чувству и - увы! — готовность потянуться хотя бы за его призраком, «эрзацем», актриса передает столь зримо и пластично, что становится, право, страшновато. Мир героини, исполненный перебродивших страстей, не оставляет места для проблесков света и надежды. Этот мир изначально трагедиен и требует, видимо, более острой драматургии, иного типа режиссуры. И то и другое остается актуальной проблемой для Нееловой.
Несколько лет назад большое внимание привлекла ее работа в первой ленте Вадима Абдрашитова и Александра Миндадзе «Слово для защиты». Там как раз был сделан шаг к осмыслению «женских проблем» ровесниц Нееловой через экстремальную, даже криминальную ситуацию. Валентина (так зовут героиню) попыталась убить своего неверного возлюбленного, оказавшегося жалким ничтожеством. Как всегда экономная и точная в актерских средствах, актриса создала сильный, волнующий образ.
М. Неелова, кажется, инстинктом чувствует талантливых людей и не боится рисковать. В фильме «С тобой и без тебя» — режиссерском дебюте Р. Нахапетова — риск был тем большим, что актрисе предстояло воплотить необычный для нее характер деревенской женщины двадцатых годов. Женщины сердечной, любящей и - что очень существенно — любимой. Может быть, Нееловой не удалось до конца укротить свой глубинный нервный темперамент, но благодаря найденному режиссером и актрисой пластически-живописному ключу построения роли результат получился интересным. В том же ключе — хотя совсем на другом материале — работает Неелова позже и в картине «Враги» — осуществленной Р. Нахапетовым экранизации горьковской пьесы.
Еще один режиссер, с которым судьба свела Неелову не случайно, — Валерий Фокин. Они сотрудничали на сцене «Современника», на телевидении (памятна постановка «Между небом и землей», по рассказу Виктории Токаревой). Теперь на Свердловской киностудии закончен телефильм «Транзит». Ее роль здесь достаточно традиционна — провинциальная девчонка, пережившая любовную драму и с трудом, с душевным сопротивлением оттаивающая перед случайно встреченным человеком. Экран здесь полностью предоставлен актрисе и ее партнеру Михаилу Ульянову. Зритель получает возможность проследить мельчайшие нюансы душевной жизни героев, столкнувшихся на перепутье. Обязывающее соседство с большим актером неопровержимо подтвердило: Неелова сама выросла в мастера высокого класса. А от мастеров ждешь обычно новых открытий. Озарений. Способности удивляться и удивлять. Не думаю, что этому может помешать кажущаяся «изжитость» ее актерской темы. М. Неелова тем и уникальна в нашем кино, что обладает темпераментом трагедийной актрисы и в то же время представляет своеобразный психофизический тип, удивительно распространенный сегодня. Однако для полной реализации тех возможностей, какие представляет это сочетание, актрисе уже не хватает «усредненных» мелодраматических сюжетов и камерных любовных перипетий?
Успешно выступает М. Неелова и в фильмах, явственно отмеченных комедийными интонациями. Машинистка Алла из «Осеннего марафона» Г. Данелия — это целая энциклопедия душевных терзаний «маленькой женщины», живущей своей «большой любовью». Только если ее «предмет», безвольный и слабый Бузыкин (О. Басилашвили), разрывающийся между женой и подругой, очевидно смешон и жалок, то героиня Нееловой неподражаемо серьезна и по-человечески глубока в своих «маленьких трагедиях». Комический, а порой и трагикомический эффект как раз и возникает на стыке титанических усилий, которые вкладывает Алла в свое чувство, и обидной мелочности его объекта, унижающих житейских подробностей самого банального любовного треугольника.
Героинь Нееловой нередко называют романтичными. Но обратим внимание: свойственная им тоска по идеалу всегда сугубо конкретна. Они не метят в заоблачные выси и делают выбор из того, что им предлагает жизнь. Но уж в пределах этого выбора они максималистки и не знают компромисса. В недавнем фильме И. Киасашвили «Дамы приглашают кавалеров» простоватая продавщица Нюра целеустремленно едет на Черноморское побережье искать жениха. Правда, в какой-то момент она бежит от своего неказистого избранника и даже прыгает с отчалившего парохода. Но в финале все же готова принять подаренную судьбой возможность. И вовсе не потому, что она неразборчива. Просто таковы условия «игры», сложившиеся не в ее пользу, дающие ей этот единственный шанс на счастье. А что такое счастье, каждый, как известно, понимает по-своему. Быть может, для Нюры это просто покой и устойчивость?
В таком повороте темы трудно не различить печальной иронии (кстати, она-то как раз сродни иронии романтической). Но независимо от канонов жанра, героини Нееловой живут обычно по своим собственным законам — законам наибольшей самоотдачи. Они тратят себя безоглядно, зато взамен получают ощущение полноты и гармонии жизни.
Полагаю, что по тем же законам живет в своем творчестве и сама актриса Марина Неелова. Можно принимать или не принимать отдельные фильмы или спектакли, где она участвует, но работа Нееловой вызывает неизменное уважение. Она профессионал. Она не щадит себя. Она может если не все, то очень многое, и это многое отшлифовано до блеска. В ролях больших и маленьких. В кино и в театре.

Андрей Плахов
1985
«Советский экран», № 15