Актрис уровня Марины Нееловой сегодня, да и всегда, немного. Так немного, что хватит пальцев одной руки. А может, еще и останется. В этих редчайших случаях не идет речь о профессионализме или об актерской технике. Термины тут другие: отчаянная смелость и яркость игры, мощь темперамента, сила воздействия на зрителя.
Неелову отличают подлинное бесстрашие и хорошее актерское любопытство, однажды столь удачно заведшее ее в спектакль Римаса Туминаса по трагедии Шиллера. Знаменитый литовский мастер завораживающего, устрашающего и ироничного метафорического театра создал с ней необыкновенную королеву Елизавету, страдающую и властную.
Через пару сезонов после литовской прививки «Современник», один из самых консервативных на сегодняшний день театров Москвы, решился на эксперимент с модной молодой режиссурой. Представитель плеяды новых режиссеров Кирилл Серебренников прославился постановками по пьесам, написанным в нынешнем столетии, ну, в крайнем случае, в последние годы предыдущего. Он привел на театральные подмостки очень трудных подростков, торговцев собственным телом, некрофилов и прочих нетрадиционных. И вот, впервые на памяти московских театралов взялся за классика XX века — Теннесси Уильямса.
Для актрисы и примы Марины Нееловой это был несомненный риск. От этого режиссера, ценителя злободневной современности и знатока язв общества, трудно было ждать чего-то гламурно-бенефисного. И действительно, Серебренников сполна вернул пьесе Уильямса, которую традиционно ставят для прим в опасном возрасте, грубость, резкость и безжалостную точность формулировок, сильно приглаженные привычным нам переводом, и основательно усугубил их собственными дополнениями (в программке указано: «сценическая версия по мотивам пьесы»). Кроме того, к пьесе прилеплены бредоватые тексты, вышедшие из-под пера драматурга Нины Садур.
История стареющей кинозвезды, шикарной светской дамы, путешествующей под псевдонимом Принцесса Космонополис и заглушающей тоску по ушедшей юности выпивкой, наркотиками и молоденькими мальчиками, неожиданно перенесена в некий, видимо, метафизический дом престарелых. Его обитательницы, похожие на шекспировских ведьм, произносят глубокомысленные прологи, диалоги и монологи, обсуждают героев, поют, стирают и вроде бы даже ворожат.
Мотивы столь необычного перемещения, в общем, ясны: юность неумолимо покидает героиню, и подступающая старость предъявляется ей и зрителю в самом наглядном и отталкивающем обличии. Поэтому же Неелова, кроме величавой актрисы, играет и вторую женскую роль — маленькой старушки, чья молодость была загублена из-за неудачного аборта.
Режиссер несколько отступил от своей привязанности к самым болезненным и уродливым проявлениям жизни. Но главное, что себе не изменила Марина Неелова. На не ее игры блекнет большинство замысловатых и изобретательных постановочных ходов. Ее актерская работа — безусловное событие сезона. В условиях актуальной молодой режиссуры выступила безупречно.

Мария Львова
12-2002
«Вечерний клуб», № 49