Галина Волчек, немало пережившая со взлетами и падениями родного «Современника», судя по этому спектаклю, не собирается изменять психологическому театру. Но от реалистического «шепотка» в «Современнике» все-таки отказались и злободневность пьесы уже не рассматривают с точки зрения ее сиюминутной актуальности.

Главным объектом исследования режиссера Волчек в «Вишневом саде» становится человек с его вечным вопросом: в чем смысл жизни, не абстрактный, не глобальный, а вот этой моей жизни? Удивительно, но спустя 95 лет после выхода в свет этой пьесы она по-прежнему вызывает интерес не только в России, но и за рубежом. В Стратфорде, на родине Шекспира, на спектакль «Вишневый сад» билетов не достать, а известный немецкий режиссер Петер Штайн всю свою жизнь готовился к ее постановке и очень волновался, когда привозил спектакль в Москву.
Всюду, где бы я ни смотрела «Вишневый сад» (так было и в «Современнике»), зрители начинают ронять слезу в том месте действия, где постаревшие брат с сестрой (Гаев и Раневская) навсегда прощаются с домом, в котором прошли их детство, юность и где на стенах остались висеть пустые рамы от портретов их родителей. Окончательно «добивает» зрителей своим поведением всеми забытый старый слуга. В заколоченном доме, один, Фирс как бы сам себе говорит: «Жизнь-то прошла, словно и не жил. ..»
А ведь Чехов не думал писать драму. После «Трех сестер» он хотел написать водевиль, но вышла серьезная пьеса о прощании с прежней жизнью. Не потому ли у Галины Волчек получилась трагикомедия?
В первой части постановки все персонажи пытаются веселиться, стараются не думать о приближающейся развязке — продаже имения, во втором акте, после свершившегося, готовятся к отъезду, не понимая, за что их так Бог наказал и как им теперь жить вдали от родных мест… В этом спектакле продажа имения за долги становится главным Рубиконом в жизни его обитателей, наконец-то понявших, что действительность сурова и такие предприниматели, как Лопахин, шутить не будут… Время не то.
Фактор времени становится определяющим как в трактовке пьесы, так и в судьбе исполнителей спектакля. Казалось бы, совсем недавно Марина Неелова играла двадцатипятилетнюю Машу в «Трех сестрах», а теперь уже в роли матери на коленях просит прощения у своей дочери Ани за растранжиренное наследство. Зрителям, привыкшим видеть Неелову только молодой, трудно представить, что время не делает исключений даже для самых прелестных актрис. И тем не менее — это так. Возраст внес корректировку и в роль Гаева, сыгранную Игорем Квашой. Вместо неутомимого искателя приключений, каким обычно изображал актер своих героев, — перед нами предстает бодрячок-старичок, весь темперамент которого уходит на заумные речи. Как только он умолкает, глаза тускнеют, челюсть опускается, появляется второй подбородок и одышка…
Вот и Елена Яковлева, о которой еще так недавно говорили как о подающей большие надежды молодой актрисе, — нынче играет засидевшуюся в девках Варю-ключницу, непонятно зачем охраняющую разоренное гнездо. Естественно, набожной приемной дочери Раневской не угнаться за сексуально озабоченной служанкой Дуняшей (Д. Фролова), которая своего не упустит, любого мужика соблазнит и в конце концов станет домоправительницей у «нового русского» Лопахина (С. Гармаш). И загремит она вариными ключами в опустевших комнатах выселенного дома, и даже не всплакнет при расставании с прежними хозяевами. Ведь они для нее всего лишь красивые мечтатели, живущие чувствами и частыми заблуждениями, поэтому пользы от них никакой.
Наверное, с точки зрения современного делового человека, их поведение тоже абсурдно: подумать только — жертвовать своим благополучием ради какого-то там сада… и красоты… Но дело в том, что абсурдность русского характера заложена в его природе, об этом пишет А. П. Чехов, и это очень точно выявлено в спектакле Г. Волчек. Вот конторщик Епиходов — А. Леонтьев, прозванный «тридцать три несчастья», говорит: «…Никак не могу понять направления, чего мне, собственно, хочется, жить мне или застрелиться…» По существу эта фраза выражает состояние многих обитателей вымирающей усадьбы. В том числе и Раневской. Героиня М. Нееловой любила так, как любят последний раз в жизни. Во втором акте спектакля становится понятно, что Любовь Андреевна приехала в имение, чтобы проститься с Родиной. Видит Бог, она желала благополучного конца, надеялась, что судьба удержит ее на родной земле, но этого не случилось. При этом она знает и другое, более страшное: что погибнет в Париже рядом с любимым чудовищем, но ничего поделать с собой не может. Страсть сильнее ее рассудка. Вот почему у нее не может быть романа с Лопахиным. как это случилось в знаменитом спектакле А. Эфроса у А. Демидовой и В. Высоцкого. Ну не в силах такая женщина изменить своей любви, потому что сама является воплощением любви.
Наверное, в этом глубоком понимании любви и кроется видение пьесы Галиной Волчек. Ведь она не только режиссер, но и женщина… Может быть, женщинам и свойственно ошибаться больше мужчин, но чувствуют-то они намного сильнее мужчин. 

Любовь Лебедина
5-02-1998
Труд