Девятый день работы театра в Красноярске вынес не городские афиши пьесу со странным названием «НЛО» — неопознанные летающие объекты. Имя драматурга незнакомо: В. Малягин, К сожалению, только немногие знают, что Владимир Малягин — студент литературного института имени А. М. Горького. Сейчас он на четвертом курсе, а когда принес в театр пьесу, принадлежал к счастливому поколению первокурсников. Студентов первого семестра у нас в стране миллионы. Но драматургов среди них встретить вряд ли. Владимир Малягин был исключением из правила, и это почувствовал коллектив «Современника», главный режиссер Галина Борисовна Волчек, которая взялась поработать с автором плотно, и работа эта продолжалась не только за столом, но и на репетициях, до самой премьеры. Все это происходило более двух лет назад,
Материал пьесы в текстуальном прочтении «жёсткий». Главный герой, молодой научный сотрудник Мазов, выключается из привычной орбиты общения с друзьями — коллегой Ляминым, официантом Радиком, любимой девушкой Леной, Он не идет на контакт и с новым начальством — Фигаловым. «Обижает» Радика, называя его холуем. Радик мстит. С помощью «дружков» скручивает ему руки и прячет за стульями, когда а ресторан, на заранее условленную встречу, приходит к Мазову пожилой человек, с которым он, Мазов, уже нашел общие точки соприкосновения. Радик грубой силой лишил его этого счастья — быть понятым… На сем драматург В. Малягин и режиссер Г. Волчек ставят точку.
Спектакль выстроен в полном соответствии с драматургией. Художник Б. Досекин расположил на сцене четырехугольные плиты. Они окружают Мазова с боков, сверху, везде, где он ведет свое общение. Они определяют общий стиль поведения героев спектакля.
Народная артистка РСФСР Г. Б. Волчек «развела» артистов на сценической площадке в соответствии с моментами их духовного соприкосновения. Нет такового — актеры ведут диалог на значительном расстоянии друг от друга. Возникает контакт — они приближаются друг к другу все плотнее, пока (стоп!) не наступает новый момент отчуждения. Режиссерский стиль Г. Волчек в этом спектакле напоминает мне графический лист, где каждому штриху, каждой черточке отведено свое конкретное место.
Наверное, в другом спектакле подобная режиссерская жесткость мешала бы актерам выявлять психологии создаваемых ими образов. Здесь она помогает. Прежде всего М. Жигалову, Он появляется на сцене задолго до начала действия. Сидит с отрешенным лицом. Курит. Уже становится ясно, что человек вышел из привычного круга бытия. Он, его душа, его стремление разобраться в том, что происходит, желание стать, наконец, самим собой, становится для окружающих «неопознанными летающими объектами».
Михаил Жигалов — (зрители, наверное, помнят его по фильму «Хочу быть министром», мастер ГПТУ) чувствует Мазова на последнем пределе его человеческих сил. И передает это чувство в зал с искренностью и темпераментом увлеченного ролью актера. Но ему необходим «антипод», коим становится коллега Лямин (В. Шальных). Какой он? Да никакой. Аморфный. Сыграть это состояние души сложно, но В. Шальных подает нам своего Лямина («лямочку») субтильным, и достаточно страшным в своей поздней юношеской незрелости.
Как всегда, поразительно правдив А. Вокач в роли старика. Тот, кто видел спектакль, надолго запомнит, как молчит актер в сцене в ресторане. В этом молчании угадывается и узнается драматично сложившаяся судьба одинокого человека. Впоследствии это прояснится в диалоге А. Вокача и М. Жигалова. Трагикомический темперамент артиста остался в этой роли за кулисами. Сдержанности и в то же время огромное напряжение духовной жизни старика, его интеллигентность и желание быть нужным (помните, вздрогнул, услышав заветное: «вы мне нужны»), углубляет выписанную драматургом ситуацию поздно спохватившегося папаши. Герой А. Вокача умеет прощать, потому что сам оказался в двойственном положении: долг побудил его поступить порядочно по отношению к фронтовому другу, предав интересы своей, родной ему семьи.
Все в этом спектакле непросто. Например, тема Лены, которая не понимает, почему ее отверг искренне любящий Мазов. М. Неёлова продемонстрировала в этой роди поразительную гамму чувств, выраженную темпераментным пластическим рисунком, и одновременно — нежностью проживания каждого момента сценического бытия героини. Можно ли совместить подобное в одном актерском организме? Можно, если имя ему — Марина Неёлова, ее индивидуальность.
Индивидуален и Г. Богадист в роли официанта. Актер «выстрелил» ролью по одному из наиболее трудных явлений сегодняшнего дня — прагматизму некоторой части молодых людей, граничащему с преступлением. Грань эта тонка, перейти ее людям, подобным официанту Радику, легко (что и происходит в финале спектакля).
Как стать самим собой? Что необходимо для этого простому смертному человеку? В. Малягин и Г. Волчек оставляют этот вопрос открытым для нашего, зрительского размышления. 
Пьеса В. Малягина «НЛО» принадлежит, как мне кажется, к так называемой «пост-вампиловской» драматургии. По своим мотивам она перекликается прежде всего с «Утиной охотой». Легче всего обвинить В. Малягина в эпигонстве, Сложнее понять, что сложилась определенная традиция драматургического мышления, когда герой пьесы ставится в условия экстремального состояния жизни его души. А внешне может ничего страшного и не происходить. Вокруг будет продолжаться узнаваемая нами жизнь. И в этой жизни важно собрать всю волю, все свои духовные силы, чтобы подумать над тем, как обрести новую нравственную высоту. Это волновало А. Вампилова. То же самое не дает покоя и молодому В. Малягину. И счастье начинающего драматурга, что нашелся театр, который переложил на свои плечи постановочную часть проблем, затронутых в первой пьесе. Не всегда и не каждому, пишущему для театра, выпадает подобное везение. 
И чем больше будет таких «жестких» пьес и постановок, тем больше, наверное, возникнет среди нас «неопознанных летающих объектов» естественного человеческого стремления очиститься от привходящих элементов суеты, необязательных знакомств и вернуться к истине, высказанной Р. Рильке: «ведь только то и остается с нами, в чем мы себя, как в друге узнаем»…

В. Евграфов
23-06-1981
Красноярский Комсомолец