Пожалуй, никто из писавших об «НЛО» — прошлогодней премьере «Современника», не обошел вниманием того факта, что первая пьеса молодого драматурга, студента Литинститута В. Малягина очень похожа на «Утиную охоту». Тот же, что и у Вампилова, жизненный срез; тот же герой (даже фамилии родственные, «автомобильные»: Зилов, Мазов), озабоченный, в общем, теми же проблемами; та же ситуация (на подругу героя «кладет глаз» его новый начальник); тот же официант, которого герой совершенно так же оскорбляет; тот же, наконец, финал — без четкой авторской оценки, точки не расставлены, и мы еще не знаем ни того, что будет с Зиловым, отправится ли он на охоту, научится ли попадать в птиц, ни того, что будет с Мазовым, начнет ли он иную, новую жизнь…
Все это так: цитат, порой почти дословных, в новой пьесе немало. Но, хотя и стоит, наверное, согласиться с Ю. Смелковым, который заметил, что «взять чужие сюжеты и продемонстрировать свою точку зрения на них — задача не бог весть какой трудности», пьеса В. Малягина, на мой взгляд, представляет из себя и некоторую самостоятельную ценность. Неспроста молодой драматург идет прямо по следам «Утиной охоты», не просто так затеяна им довольно опасная, скажем прямо, литературная игра.
Ценность «НЛО», как мне кажется, в следующем. У Малягина в отличие от Вампилова (будем говорить так, раз уж повелось сопоставлять эти пьесы) существенно сдвинуты многие акценты, существенно смещен центр авторского внимания. 
«Утиная охота» — это прежде всего Зилов. Его жизнь, его характер, его мысли и чувства — вот что главным образом волновало драматурга. Все его окружение выполняет как бы вспомогательные функции, все работает на главный образ, все помогает глубже всмотреться в героя и понять, что он такое, откуда.
У Малягина — другое. Мазов-личность, кажется, заботит драматурга (и театр!) в гораздо меньшей степени, вернее, заботит, конечно, но только и исключительно в его связях, в его взаимоотношениях со всеми прочими персонажами и героями. Поэтому-то и присутствуют в пьесе несколько побочных — вроде бы! — линий: трагедия Ленки (блестящая работа М. Нееловой!) — жертвы собственной эмансипированности и раскованности, теряющей любимого человека; трагедия безымянного Старика, когда-то бросившего семью и теперь, после смерти своей бывшей жены, упрашивающего, умоляющего дочь лишь об одном — позволить ему быть рядом.
Все эти линии объединяет между собой и с линией главного героя одно общее содержание: непрочные, постоянно ломающиеся связи между людьми, болью отзывающиеся в их сердцах. Эти связи, законы людских взаимоотношений, симпатий и антипатий, эти «неопознанные объекты» и составляют, думается, главный объект авторского внимания. Именно от какого-то общего состояния этих связей, от того, какими они будут вообще, и от того, какими будут его, Мазова, связи, и зависит судьба героя. Пока что они рушатся. Пока что у Мазова нет сил понять бьющуюся в истерике Ленку. Пока что стараниями официанта, у которого свои принципы и понятия о тех же связях, ему мешают встретиться со Стариком, с тем, к кому потянулась душа его… Но в финале, избитый и внутренне опустошенный, герой все же поднимается и бросает в зал: «Ничего!.. Ничего!.. Ничего!..» Может быть, он опознал «неопознанный объект»? Может быть, он понял что-то, чего не понял Зилов, именно то, что состояние столь необходимых нам связей с миром и людьми зависит не от кого-нибудь — от нас самих?

1979
«Студенческий меридиан», № 12