Запись лаконична: «Марина Неелова — талантливая. Чурикова Инна — тоже, Гундарева — тоже», но зато имеет продолжение в жизни. Продолжение для Раневской естественное, нас же заставляющее вспомнить времена, когда премьеры труппы считали естественным и сердечным долгом поддержать новичка в дни его первых спектаклей. Написать ласковую записку, прислать цветы или просто сказать доброе слово перед выходом на сцену. На внимание не скупился никто — ни великая Ермолова, ни Станиславский, ни Качалов, ни Книппер — можно, пожалуй, дальше не продолжать.
Уверена, что, узнавая, а потом набирая телефон «Современника», Раневская и думать не думала, какое впечатление произведет ее звонок. Не для впечатления она звонила, но оттого, что всегда радовалась таланту и спешила выразить свою радость. И была вознаграждена за это, добавим мы, потому что искреннее и открытое умение восхищаться привлекает к себе сердца.
Так вот — в «Современник» она позвонила, но номер телефона Нееловой ей не дали — сработала привычка охранять покой актеров,- хотя по голосу и узнали. Неелова нашла Раневскую сама, пришла в гости и сыграла ту самую сцену из «Спешите делать добро», которую Фаина Георгиевна видела по телевизору и по которой определила, что перед ней одаренный человек.
Играть Раневской всегда хотелось, и почти всегда ее можно было упросить что-нибудь показать и рассказать. А то и просить не надо было, а только слушать или принимать участие в импровизированных представлениях, на которые она была великая мастерица. Правда, чести этой удостаивались лишь те, кто умел это делать — дилетантов Раневская не жаловала. Неелова умела, и часто ее визит начинался игрой в незнакомую и нежданную посетительницу. Раневской такие игры был-и необ

Н. Лордкипанидзе
22-09-1984
Советская культура